«Мне нравилась форма — все были одинаковые». 72-летняя учительница из Забайкалья рассказала, как работает полвека в одной школе

У клоуна и мима Славы Полунина около 6 лет назад было выступление на площадке TEDx, называлось «Счастье дурака». В своей 20-минутной речи он обронил фразу: «Делай только то, от чего дзынькает». Галина Алексеевна не видела его выступления, но так и делает — учит детей уже 53 года и даже не может четко ответить на вопрос, почему она захотела стать учительницей: «Как будто всё само собой». Ей нравится.

Галине Горловой 72 года.

— У меня сногсшибательный возраст. Я нашего директора спрашивала: «Ирина Сергеевна, ну сколько я буду работать? Вы не чувствуете, что мне уже пора уходить?» Она ответила: «Господи, Галина Алексеевна, работайте. Работайте до 100 лет». Среди молодых учителей я не чувствую себя дискомфортно, мне хорошо. Сколько еще смогу [работать] — не загадываю. Может, еще год. Может, придут молодые педагоги и я освобожу место. Если кто-то придет — бога ради.

У Галины Алексеевны красивые руки. Она ни разу не позволила себе прийти в школу в неопрятном виде. Всегда — помада, блузки, симпатичные сумочки, платки. На затертом диванчике первомайского кафе «Карамель» учительница смотрится необычно. Ей хватает достоинства не повести бровью, когда мы заказываем шаурму с курицей и чай.

— Я объелась, Галина Алексеевна.

— Ой, вы знаете, я тоже.

Родители Галины были шахтерами в Балее. Там она окончила педучилище и в Первомайский приехала вслед за мужем по распределению в 19 лет.

— Мы вышли на остановке на центральной площади, я увидела третью школу и говорю: «Наверное, я тут буду работать». Устроилась. И работаю всё-то.

Муж Александр Александрович тоже был учителем и тоже всю жизнь работал в музыкальной школе. Там они первое время жили — прямо в классе, пока не дали квартиру.

— Он ушел два года назад: ковид его у нас забрал. Работал баянистом. Вообще, он слухач. Играл очень хорошо, на слух подбирал всё.

На сайте «Шилкинской правды» в память о муже написано так: «Вся его жизнь — бесконечная преданность выбранному делу и служение искусству. Доброжелательный, отзывчивый и внимательный, он всегда пользовался уважением и любовью среди коллег, учеников, многих знавших его лично жителей Забайкальского края». И Галина Алексеевна говорит: «Его знали все».

Про мужа она вспоминает с нежностью. Их отношения занятно иллюстрируют две истории. Одна из 1990-х: тогда в первомайской школе зарплаты не платили и выдавали талоны.

— Платили крупой, спиртом, господи. Крупу купишь, принесешь домой, а она старая, червивая. Но я не думала уйти из школы. Муж мой тоже. Были случаи, кто и уходил — в цеха. Жёны теребили: зарплаты нет, уходи, и мужчины, которые работали в музыкалке, пошли в цех. Но мы работали в школе.

— Вы его не теребили?

— Нет.

Еще однажды, когда их дочка была маленькой, она ушла усыплять ее и уснула, не успев проверить тетрадки.

— Муж меня будил-будил, разбудить не смог. Он сел и давай проверять за меня. Понимает, что тетради должны быть проверены: обязательность в крови у учителей.

Галина Алексеевна скучает по Александру — не говорит, но это видно. Эту покинутость компенсируют школа и большая семья: двое детей и трое внуков. Младшая внучка Соня скоро пойдет в первый класс. В третью, конечно.

Сама учительница рисует и шьет — перед поездкой к дочери в Москву нашила целый чемодан костюмчиков в детсад на утренники. Причем не своим даже внукам. У Горловых целая педагогическая династия: невестка — воспитатель в Первомайском, дочка — музыкальный руководитель в московском саду.

Классы в прошлом были большие: в первом могло быть 40 человек. И эти десятки сразу достались 19-летней девочке. Сначала Галина преподавала у младших. Раньше, говорит, она была построже. И все учителя были такими.

— По молодости всё резче получалось, сейчас я поменялась: если тогда можно было строго попросить, теперь так не выходит. [С современными детьми] надо по-другому, искать подход.

Свой первый день она помнит так:

— Мне было страшно. Я все три урока слепила в один, боялась — да еще малыши, первый класс. День был сумбурный. Теперь в одном классе 15 детей, в другом — 12. У нас в 11-м классе сейчас вообще 11 человек. Я долгое время была классным руководителем, и у меня почему-то всегда были большие классы — 29, 30 учеников. И ощутимо, когда маленький класс возьмешь — проверка дневников...

Последний выпуск Галина Алексеевна выпустила в 2021 году — брать классное руководство ее даже пришлось чуть-чуть уговаривать.

— Я училась после заочно, окончила и не особо хотела переходить в старшие классы, работала да и всё. Потом мне Галина Васильевна, завуч наша: «Ну так иди ты со своим классом, чего боишься?» И я пошла и пошла с ними до выпуска — так и осталась в старших классах. Прикипала к ним.

— Первый мой выпуск года два назад собирался здесь на встречу, но я была в Москве — они мне писали, фотографии присылали. Конечно, все выпускники близкие, родные. С кем-то порой общаемся, встречаемся, когда получается. И с родителями их я общаюсь.

Те, старые выпускники, отличаются от нынешних. Не внешним видом — на старых фото у них взрослые глаза.

— Ценности были другие. У нас были пионерская и комсомольская организации, были советы. Дети в то время сами ехали поступать в училища и вузы. И да — по лицам видно, что они были старше. Мальчишки у меня, например, ходили на бокс — здесь был тренер у них, он приходил к нам на комсомольские собрания, разбирали там [разные случаи], подтягивали (детей). Летом мы отправлялись в трудовой лагерь на сельскохозяйственные работы. Пели песни, ели на траве. И вечера у нас были... Костры.

Начинали ездить на грядки с 5-го класса. В 7–8-м уже с ночевками — жили как в обычном лагере.

— Осенью мы собирали то морковку, то картошку копали. Порой утром рано гололед, уже всё замерзло, холодно, но приезжали, собирались. Так и коллектив спаивается между собой — все вместе. Мы столы накрывали, вместе ели. А на новогодние праздники мы, учителя, собирали своих детей и мужей с женами, готовили такой же праздник. Я помню, как и Снегурочкой была. Накрывали столы в столовой... Дети бегали по школе, мы сидели. Настолько было прекрасно — сейчас такого нет. Коллектив как-то плохо собирается. Может, жизнь другая.

Те дети уже чьи-то бабушки и дедушки. А Галине Алексеевне пришлось поменяться и подстроиться под время, вероятно, чуть больше, чем своим первым ученикам. Правда, умение настраивать близость со школьниками обнаруживается у неё и теперь.

— Вот на днях ко мне приходила моя выпускница. У нее бабушка умерла, и она приехала в поселок. Она ко мне как к маме пришла и рассказывала, и плакалась — бывает так.

Учительница не так уж охотно чертит грани между теми и другими, но поддается журналистской настырности из вежливости, постоянно повторяя, что всех любит. И часто добавляет но. Но и сейчас такие есть.

— Раньше дети больше делились своими мыслями и мечтами. Но и сейчас такие есть. Дети стали меньше читать — вот это болезнь. Знаете, ведь Булгакова раньше не было в программе, он был запрещен (до 1992 года. — К. Д.), и когда только его ввели, мне ребятишки всё время: «Когда будем читать, когда будем читать?» Они заранее уже прочитали, такие интересные уроки были, мне самой нравилось это. Сейчас подходим читать — два, три человека от силы и то, уже такого интереса нет. Вот этого я не понимаю.

Но и сейчас бывает иначе. Вот, например, «Молодая гвардия» — ее, по словам учителя, давно убрали из программы.

— А нынче у нас в поселке спектакль выпустили по «Молодой гвардии» и дети воодушевились. Девятый класс говорит: «А давайте изучать». Я им: «Если будете читать, будем изучать». И я отодвинула программный материал, мы взялись читать «Молодую гвардию». Конечно, она для них трудновата, но ничего.

Учительницей Галина решила стать еще в школе — ей нравилось учиться. Но вряд ли она думала, что когда-то ее будут на восьмом десятке заваливать отчетами. Сейчас Галина Алексеевна берет нагрузку поменьше и действительно не исключает, что ушла бы, если бы было кому прийти на ее место.

— Нехватка учителей началась лет 5 назад: не было математика, наши дети ходили в другую школу. Это непросто. Потом нам нашли математика, но не стало русоведа в пятой школе — и наша учительница туда ходила работать, а своя нагрузка в третьей школе тоже осталась. Я же не могу сейчас брать большую нагрузку. Бумажной работы очень много — столько отчетов. И мне кажется, эти отчеты никуда не денутся.

Поэтому выпуск 2021 года стал последним — еще год назад Галина Алексеевна, кажется, всё решила. Нынешние учителя брать классное руководство не хотят, несмотря на доплату.

— Но ведь с ними еще и интересно — мы как-то работали в свое время. Я всегда. Нынешние дети тоже учат порой — особо забавное сейчас они не рассказывают. И большие, и маленькие. Старших я прошу с техникой мне помогать... Брала как-то у девочки книгу почитать, но мне не понравилось.

Зато на то, что ей нравится, она может выделить чуть больше времени, двигая немного программу: лучше заинтересованности учителя методики преподавания нет.

Единственное, по чему Галина Алексеевна скучает, — школьная форма. В остальном она верный солдат времени. Или человек с советской привычкой принимать любые обстоятельства как данность. И в этой данности среди сравнений и ностальгии всегда есть место «с другой стороны». Лучшее, что может учитель, — меняться.

— Всё ведь менялось, двигалось — какие-то методы воспитания, взгляды всего народа менялись... Девчонки в 1900-х, например, старались краситься и красились сильно — постепенно начинали пользоваться косметикой так, как надо. А сейчас девочки не особо этим увлекаются. Иногда только брови красят сильно. Менялась одежда... Ушла форма наша школьная, все стали ходить кто в чем. Мне нравилась форма — все были одинаковые. А когда ее отменили, бывали случаи, когда дети переживали из-за одежды: кто получше, кто похуже. А сейчас вы видели, как дети ходят? — Я сижу перед Галиной Алексеевной в драном свитере и с пирсингом в носу. — С другой стороны, стало видно, кто какой — и внешне, и внутренне.

Что не меняется? Дисциплина. Родители — они активные, неравнодушные. Общение с детьми на уроках. Контакт с учениками находится легко — не без нюансов, но:

— Мне с ребятишками всегда хорошо было.

У Галины Алексеевны много этих «всегда». Она всегда просыпается в 06:20, если есть сон. А если нет, то может встать и раньше 05:00. Она всегда проверяет тетрадки дома. Она всегда приходит в школу красивая. И она всегда по-настоящему хотела быть учителем — может, поэтому в свои 72 она всё еще стоит у школьной доски.